Заговорно-заклинательные жанры

Заговорно-заклинательные жанры/Тункыл сформированы магическим отношением к слову (от тунаны «заклинать, предсказывать, гадать, ворожить»). Сегодня носителями языка корень тун -  воспринимается лишь в связи с такими понятиями, как туно «прорицатель», туно-пеллё «врачеватель», тунаны «гадать», но первоначально в нем был заложен смысл  тайного знания как целостного явления, без разделения на белую и черную магии. Заговорно-заклинательные жанры были способом и средством общения древнего человека с окружающей природой, возможностью установить контакт с помощью словесного искусства в целях умилостивить силы природы, отвратить нежелательное воздействие. Заклинания делятся на обыденные и ритуальные. Обыденные заклинания произносятся в быту, при выполнении предписываемых действий во время контакта с опасными, согласно верованиям, местами природного ландшафта (родником, рекой, лесом и т.д.). Имеют вид приговоров, произносимых перед началом или в конце какого-либо действия, предписанного обычаем. Перед тем, как зачерпнуть воду из незнакомого родника, например, нужно было сорвать травинку или листок и бросить в источник со словами: «Монэ эн сиы, тае си (Меня не ешь/ не уничтожай, вот это ешь/ уничтожь)». Перед отведыванием первых плодов, ягод – произнести заклинание «Замлакат/ Занлагач!». Подобные этим формулы были известны членам удмуртского общества с детства, точно так же, как элементарные случаи врачевания без словесного оформления или с произнесением небольших по форме заговоров. Наиболее яркие примеры – действия, направленные на избавление от ячменя или бородавок. Наряду с рациональными способами в виде прогревания, натирания соком чистотела и т.д., манипулировали ячменным зернышком и ниткой. Действие/ акция уже предполагали диалог с духом болезни. Для усиления эффекта добавлялась заклинательная формула – действительно проговариваемая или подразумеваемая мысленно. Так, во избавление от ячменя рекомендовалось бросить ячменное зернышко в горящую печь при соблюдении особых условий: делать это нужно было перед рассветом, стоять к печи спиной, молча бросить через левое плечо, подразумевая последствия в виде условия «как этот ячменное зернышко сгорает, так же пусть исчезнет ячмень на моем глазу». Бородавки изводили следующим образом: брали черную нитку, завязывали на ней узлы по числу бородавок и закапывали нить в землю со словами: «Как эта нить гниёт, так же и бородавки пусть сгниют». Любой нарост, небольшую опухоль могли обвести сухим сучком или вокруг «глаза» сучка на стене, применяя систему обратного счета с использованием нечетных чисел: «Один, три, пять, семь, девять. Девять, семь, пять, три, один. Ни одного!». С помощью словесных формул достигалась психологическая установка в виде информации для организма, которая давала возможность для запуска иммунной системы.

К бытовым заклинаниям близки и обрядовые, но значимость последних в сознании людей более существенна благодаря условиям их исполнения, художественным особенностям и узкому кругу исполнителей: ворожца/туно, знахаря/пелляськись, языческого жреца/куриськись. Структура заклинательных формул зависит от контекста исполнения. В обыденной ситуации они кратки, в обрядовой – усложнены за счет сравнительных и образных конструкций, ушедших из повседневного обихода слов и устойчивых выражений.

Виды заклинаний соответствуют видам магии – одной из древнейших форм религии, суть которой заключается в вере в сверхъестественную возможность воздействовать на окружающий мир с помощью определенных действий, музыки и слова.

Благопожелания/дэлет сизён кыл – заклинательные формулы промыслово- хозяйственной и лечебно-предохранительной магии. Имеют вид простых императивов: Таза лу!/Будь здоров!; Сюресэд вӧй мед луоз!/Пусть дорога твоя будет масляной! – (В зн.: Счастливого пути!); Та азвесь коньдон кадь чылкыт-сайкыт мед луоз [нылпиед]!/Пусть будет [твой ребёнок] таким же светлым-ясным, как эта серебряная монета!; Кузь арлыдо, паськыт шудо мед луоз!/Пусть продлятся его годы, пусть будет широким его счастье! – (Пожелания родителям новорожденного); Йӧло-вӧё медло!/Да будет молочно-масляной [корова]!; Песьтэр тыр!/ Полный песьтерь! – (пожелание идущему в лес); Кужмо лу!/Батыр кариськы!/ Будь сильным/ Будь батыром! – (пожелание работающему).

Заклинания-заговоры/Пелляськон/пеллян кыл/ нашёптываемое слово – заклинательные формулы лечебно-предохранительной магии, от пелляны «дуть, нашептывать». Были известны также под  названием эмкыл/лечащее слово, кыжкыл/заговаривающее [от напасти] слово. Помимо обобщающих терминов, существовали заговоры от определенных болезней:  виркыл/заговор от крови, булык кыл/заговор от лихорадки и т.д., как бы заключая в себе информацию о том, как «зовут» болезнь. Предполагалось, что болезнь может быть наслана с помощью действия/ жеста, слова как действия, то есть энергетикой слова или физиологической энергетикой любого человека,  прорывающейся во взгляде секыт син/тяжелый глаз; или исходя из общего состояния организма секыт ки/тяжелая рука, секыт пыд/  тяжелая нога, секыт вирсэр/тяжелые сосуды. Особо опасались колдунов/ведӥнь вегин, ересь, специализирующихся на «порче». Существовали заговоры от сглаза/син усем кыл и заговоры от слова/кыл усемез пеллян. Знание имени болезни предполагало возможность конкретного воздействия, одно это могло служить знаком благополучного исхода. Одна из разновидностей конструкций удмуртских заговоров содержит открытую формулу «обнаружения имени» болезни: « – Нимыд кызьы?/ – Булыкен/Кезеген/Кыйсинэн пеллясько...» («Как тебя зовут?/ – Лихорадкой/ Ознобом/ «Змеиным глазом»-нарывом заговариваю-нашептываю...»). Вообще о человеке, владеющего спориной (особым талантом, умением) в какой-то сфере (огородничество, скотоводство, пчеловодство и т.д.) говорили как о «лёгком на руку»/капчи ки, «лёгком на ногу»/капчи пыд. Но эти же способности предполагали и владение магией слова. О таких людях удмурты говорили: кылзэ тодэ «слово [нужное] знает».

Произнесение заговоров требовало соответствующих условий: их нашептывали на утренней или вечерней заре, в полночь, на перекрестке дорог, в поле, в бане и т.д., т.е. именно в тех местах, где влияние предполагаемых враждебных сил должно было быть особенно сильным. Заговор был обращен непосредственно к болезни, которая, предполагалось, слышит, как и все живые существа. Ей давалась возможность взять власть над человеком при условии преодоления непреодолимых преград и препятствий, осквернения сакральных явлений и предметов, выполнения невыполнимых действий: Сьӧд камез куке вамен пильыса, куасьтыса потӥд ке, сокы сиыны быгатод… (Черную воду-реку когда поперек расколешь, высушишь и перейдешь, тогда сможешь съесть-уничтожить…). Возможность победы над человеком объявлялась лишь в случае, когда изменится естественное течение обстоятельств, нарушится стабильное состояние окружающего мира: Куке уллань кошкись шур выллань луиз ке, соку… (Когда вниз текущая река вспять повернет, тогда…).

Удмуртские заговоры редко содержат развернутую трехчастную структуру, состоящую из вводной описательной (констатация факта), основной (условие-повеление) и заключительной (финальная формула-закрепка) частей: Иньмын вань иньюбо. Со иньюболэсь куке лыдзэ-чотсэ тодӥд, соку сиса-юса ветлы дас кык ыбирен, дас кык периен, дас кык кезеген! Сотэк уг сётӥськы та висисез! (В небесах есть небесные столбы. Когда небесных столбов число-счет узнаешь, тогда ешь-пей вместе с двенадцатью вампирами, двенадцатью пери [парализующими духами], двенадцатью лихорадками! Иначе не отдаю тебе этого больного!). Чаще всего заговоры состоят из двух компонентов: констатации-условия, констатации и закрепки, условия и закрепки: Волгалэн-моралэн вожаз вож кыз вань. Со вож кыз улын тӧдьы ошмес вань. Куке со ошмесэз быдтӥд, сокы та адямиез ведна! (На перекрестке Волги-моря [реки-моря] зеленая ель есть. Под этой елью белый-святой родник есть. Когда этот светлый родник уничтожишь, только тогда этого человека сможешь околдовать-испортить!); Берган кӧ пыртӥ изыкыз пыраны-потаны ку шедьтӥд, сокы ты адямиез ведна! Сотэк веднамед уз лу! (Когда сквозь мелющий кружащийся жернов туда-сюда пройти сможешь, тогда лишь одолеешь-околдуешь этого человека! Иначе ты околдовать не сможешь!).

Функция финальных формул-закрепок заключается в усилении эмоционального воздействия и закрепления значимости предыдущих формул для всех «присутствующих» – больного, врачевателя, болезни/ духа/ колдуна: Эмез-юмез та медло! (Лекарством-снадобьем пусть это [заклинание] будет!); Ву миськем, тӧл тӧласа кошкем. Со кадь ик та бордысь азӥсь чер мед кошкоз! (Вода омыла, ветер осушил. Точно так же пусть сойдёт с этого человека язва-нарыв!); Кытӥ пырид, отӥ потса кошкы та адями бордысь, тьфу! Та верам кылы-буры эм мед луоз та адямилы! (Где ты вошёл, там и выйди из этого человека, тьфу! Сказанные [мною] слова-приговоры лекарством пусть будут для этого человека!).

Самыми распространенными заговорными текстами являются формулы без описаний и закрепок, в виде условно-императивных конструкций, которые содержат всю необходимую информацию и являются по сути своеобразной микромоделью, древнейшим синтагматическим звеном, способным из себе подобных синтактико-семантических параллелей формировать бесконечное множество кумулятивных (присоединенных друг к другу) конструкций. Значимость смысла в таких текстах не меняется от порядка расположения той или иной формулы, поскольку они равнозначны по отношению друг к другу и зависят лишь от памяти исполнителя и способности к импровизации. Ни один из заговоров не повторяется, повторяются конструкции, типы формул, каждый раз создавая свой ритмический рисунок:
Жоб потос-пуш потос, кыйлэн синмаз куке потэмед луиз ке, сокы та адямилэн синмаз пот!
Сьӧд чушъяллэн гон йылаз куке жужад, сьӧд потос-пуш потто-жоб потос, сокы та адямилэн синмаз пот!
Сизьымдон но сизьым чорыглэн синмаз куке жужад, жоб потос-пуш потос, сокы жужа та адямилэн синмаз!
Сьӧд кырныжлэн бурд йылаз, чечеглэн бурд йылаз ӝужамед ке луиз тынад, жоб потос-пуш потос-сьӧд потос, сокы та адямилэн синмаз ӝужамед луоз!...
Сьӧд кый вань – кыйлэн синмаз куке ӝужад; лобась кый вань – лобась кыйлэн синмаз куке ӝужад, жоб потос-пуш потос, сокы та адямилэн синмаз ӝужа!
Сокытэк инты ӧвӧл татын тӧныд!
(Грязный нарыв-внутренний нарыв, когда на глазу змеи ты сможешь появиться, тогда появись на глазу этого человека.
Когда на кончиках иголок-шерстинок черного ежа взойти сможешь, черный нарыв- внутренний нарыв-грязный нарыв, только тогда на глазу этого человека взойди!
Когда на глазах семидесяти и семи рыб взойти сможешь, грязный нарыв-внутренний нарыв, тогда пусть взойдешь на глазу этого человека, иначе тебе нет места здесь!
Когда на крыльях черного ворона, крыльях трясогузки взойти сможешь ты, грязный нарыв-внутренний нарыв-черный нарыв, тогда пусть сможешь взойти ты на глазу этого человека! …
Черная змея есть – когда на глазу этой змеи взойдешь; летающая змея есть – когда на глазу летающей змеи взойдешь, грязный нарыв-внутренний нарыв, тогда взойди на глазу этого человека!
Иначе тебе нет места здесь!)

Образная система заклинаний-заговоров содержит комплекс не обычных художественных представлений, но архаических мифологем, обусловленных восприятием миропорядка/космоса. Солнце/тыр шунды, луна/тыр толэзь, звезды/кизили, небесный столб/инь юбо, пуп земли/музъем гогы, балка-опора земли/музъем кӧзоно объявляются гарантом стабильности как вечные ценности. Идея невозможности переделки космического порядка, разрушения, осквернения, уничтожения мира в его данности лежит в основе восприятия целостности человеческого организма, его тела  как микрокосмического явления. Заговорные формулы законсервировали представления о «параллельных» – верхнем и нижнем – мирах, в которых обитают зооморфные небожители (небесный конь, солнечный змей, златокрылый ястреб), хтонические существа – прообразы водной и подземной стихий (водный бык, водный конь, златоголовая змея, златоголовая жаба с серебряными лапами). Параметры среднего, земного, мира также соотнесены с представлениями об этом и ином пространстве, где человеческому/ окультуренному противопоставлено природное/ дикое. Зона последнего представлена рекой, устьем реки, болотом, лесом, горами, оврагами, дорогой, перекрестком дорог. Сюда же древнее сознание относит и рукотворные маркеры пространства (ворота, труба, мельница, кузница, баня, нежилая изба). Именно в этих местах сосредоточена злая/ болезнетворная/ колдовская  сила, здесь и отсюда она проникает в человеческий мир, поскольку эти локусы наделяются пограничным статусом, возможностью быть открытыми в определенные дни календарного цикла. Встречи с представителями иного мира в сказках так же происходят в этих местах. Заговорные тексты представляются пособием, в которых раскрываются «пути странствия душ» при обучении тайному знанию прорицателями, знахарями, колдунами. Последние отличаются от первых способностями, они раньше сходят с дистанции, овладевая лишь низшей стадией умений и навыков – возможностью разрушать.

Список мифологем дополняется образами, в составлении которых принимают участие эпитеты как качественные характеристики вещей и явлений, получая при этом дополнительную семантическую нагрузку: железный, медный, серебряный, золотой, огненный – недоступный; белый, небесный – священный/ сакральный; черный, водяной – потусторонний, опасный. Количественные параметры, например,  бессчетность, реализуются через конкретные множества: звезды, муравьи, хвоинки, песчинки. Конкретные числа 7, 9, 12 и 77 абстрагированы и так же обозначают множество и невозможность сосчитать предложенное.

В целом заговорные тексты представляют собой своеобразный конгломерат, сплав «свернутых» мифов, т.е. закодированных образов-мифологем, реконструкция которых осуществляется путем выявления контекста их бытования. Синтезирование примеров ритуальной практики, фактов языкового функционирования, терминологии дают возможность «развернуть» образ-мифологему и найти подобающее ему место в религиозно-мифологической картине мира народа, где мифологическое сознание превращает мир сугубо реальных конкретностей в систему абсолютных символов. 
 
Заклинания-молитвы/куриськон (см. Раздел Верования).

Заклички/вазиськон кыл – заклинательные формулы метеорологической магии, содержащие почтительное обращение к природным явлениям с просьбой ниспослать благодать или утихомирить стихийные явления. Сохранились как жанр детского фольклора. Основные адресаты коротких приговоров-стишков – солнышко-матушка, облако-батюшка, божество Куазь. К солнцу обращаются как к вселенской матери  с просьбой выйти из-за туч и  обогреть, у Куазя, напротив, просят дождя, перечисляя всех, кто изнемогает от жажды. В благодарность за исполнение желаний сулят хлебушек с маслицем или мёдом, солнышку обещают подарить красивое цветастое платьице.

Образы хлеба с маслом или мёдом и цветастое платье, воспринимаемые в детском фольклоре просто как лакомство и обнова, в архаической культуре было связано с ритуалом «кормления» светила как божества и представлениями о переодевании как обновлении, рождении в ином качестве.

Клятвы/Оскытон кылъёс – заклинательные формулы предохранительной магии, направленные на заверение поступков и высказанных мнений. Клянутся высшими природными силами (солнце, луна, звезды, земля): Шунды понна!/Та шундые!/ Чебер шундые! (Солнцем клянусь!/ Вот солнышко!/ Моё ясное солнце!); Музъемез чупало! (Землю поцелую!); знаковыми явлениями культуры (железо, хлеб): Нянь понна! (Хлебом клянусь!); Пурт ныр йылысь нянь сиё [мон та ужез ӧй кар]! ([Я этого не делал] Хлеб с кончика ножа съем!); Шунды-нянь понна! (Клянусь солнцем-хлебом!) Клятва-божба может быть в виде словесной формулы Инмар понна! (Ей-Богу!), часто с наложением креста с соответствующим вербальным закреплением:  Инмар понна!/ Кирос понӥсько! (Инмаром клянусь!/ Вот я крещусь!). Общеприняты формулы готовности поплатиться в случае нечестности и непорядочности частями тела или даже жизнью: Чыртыме/Чиньыме чогыны сёто! (Голову/ Палец дам на отсечение!), Татчыям ик мед куло!/Му пыр мед вияло! (Чтоб умереть мне на этом самом месте!/ Чтоб мне сквозь землю просочиться!).

Обеты/Сӥзиськон кыл – обещания принести жертву в определенные сроки с целью избавления от болезни, несчастья или в благодарность за исполнение желаний. Согласно традиционному мировоззрению, данное слово всегда должно быть исполнено, в противном случае кара богов неизбежна. Любая болезнь воспринималась как наказание за неисполнение каких-либо предписаний, потому обращались к туно, чтобы он определил причину болезни и назначил соответствующую жертву. Часто причиной нездоровья прорицатель объявлял не какую-то конкретную болезнь, а кыж или мыж, которые воспринимались как  своеобразные формы наказания со стороны судьбы, тяжелое наследие предков, нечто, похожее на карму. Кыж чаще проявлялся на индивидуальном уровне (кыжесь пинал – так говорили о ребенке, который часто болел, попадал в сложные ситуации, с ним  всегда что-то случалось), мыж постигал как отдельного члена коллектива, так и семью, и деревенскую общину в целом. Причиной напасти всегда объявлялось неисполнение правил/ обетов по отношению к божествам.

Обереги/Утиськон кыл  – словесные формулы, произносимые с надеждой уберечь себя от нежелательного воздействия словом, взглядом, поступком (чужим или своим): Аслыд медло! (Тебе же пусть и сбудется!); Шуныт-небыт пияд! (В теплую-мягкую подмышку твою!); Кыл йылад пӧськы мед потоз! (Пусть на твоём языке чирей выскочит!); Синмад – юрсир! (В глаза твои – кипящую смолу!); Ымад-синмад – коӵыш быж/пуз! (В рот-глаза твои – кошачий хвост/ кошачьи яйца!). При случайном указании пальцем на луну, что воспринималось как святотаство по отношению к небесному светилу, следовало тут же обругать себя. Ругательство при этом  выполняло функцию заклинания-оберега: Измертан!/Излы мертан! – букв.: Камни взвешивающий, т.е. недостойный человек, ничтожество, пригодное только для того, чтобы им взвешивали камни. Выражение Тодам вань! (Я помню!) нужно было произносить в случае, когда человек, забывшись, говорил о физических недостатках других, комментируя  сказанное жестами и показывая на своем теле. Верили, что в противном случае эти недостатки могли перейти на него самого.

Проклятья/Каргаськон/Юриськон кыл – заклинательные формулы вредоносной магии. В отличие от обычных ругательств, предполагают более сильное, целенаправленное  воздействие: Мед чатралод вал! (Чтоб тебе сдохнуть!); Калера басьтон! (Чтоб холера тебя взяла!); Му пыр мед виялод вал!  (Чтоб тебе сквозь землю просочиться!); Инмар мед ӵашъёз вал! (Чтоб Инмар тебя молнией поразил!).