Животноводство

ЖИВОТНОВОДСТВО/пудо вордон было второй после земледелия значимой отраслью в хозяйстве удмуртов. По мнению археологов, в YIII–III вв. до н. э. предкам удмуртов были уже известны все виды животных, которых разводят до сих пор, в первую очередь это лошадь/вал, корова/скал, овца/ыж, коза/кеч, свинья/парсь. На городищах ананьинского времени  (VIII–III вв. до н. э.) обнаружено такое количество костей животных, что известный археолог А. А. Спицын назвал эти памятники «костеносными».

Довольно рано в хозяйствах появляется домашняя птица – куры/курег, утки/ӵӧж, индюки/курка, немыч) и гуси/ӟазег.

Продукция животноводства и птицеводства (мясо, молоко, жир, яйца) шла на питание. Шкуры забитого скота, щетина, перо, пух, шерсть использовали в домашних ремеслах, пускали на изготовление мягкой утвари, одежды. Навозом и пометом удобряли поля. Кроме всего прочего,  продукты животноводства использовали для ритуальных целей. Лошадей разводили как рабочий скот. Некоторые продукты животноводства употреблялись в народной медицине.  Домашний скот часто являлся средством оплаты долговых денег, очень редко поступал на рынок в качестве товара.

В среднем в удмуртских хозяйствах содержалось от 2 до 3 коров, 2-5 голов мелкого рогатого скота, до 10-12 голов птицы. В конце XIX в. 27,9% удмуртских хозяйств были безлошадными и однолошадными, к 1912 г. их количество возросло до 38,8%. Имеющийся скот в основном был не породистым, мелким. Особую известность своей выносливостью получили лишь лошадь породы «вятка» местной селекции и романовская овца.

Когда не было возможности держать одновременно лошадь и корову, удмурты предпочитали расстаться с коровой, чем с лошадью, ибо отсутствие последней означало потерю хозяйственной самостоятельности.

Содержание скота в пастбищный сезон не требовало особых усилий. Лошади обычно паслись на лугах или на паровом поле; в период напряженных полевых работ их пасли ночью, что входило в обязанности подростков. Весь остальной скот пасли в огороженных выгонах-поскотинах или на полях, в лесу, на арендованных    пастбищах. Большинство общин обходилось вольным выпасом, но в конце XIX в. для мелкого скота – овец, коз, свиней – стали практиковать наем пастухов. Оплата труда пастуха и одного-двух подпасков была денежной, кроме того, каждый домохозяин обязывался в порядке очереди и пропорционально количеству скота кормить их.

В зимнее помещение, хлев/гид, скот загоняли только глубокой осенью, после наступления постоянных холодов. Хлева представляли собой срубные помещения с небольшими волоковыми окнами и деревянным полом. Днем скот часто находился в крытых загонах или под навесом; в сильные морозы молодняк и птицу заносили в  дом.

На зиму оставляли самый необходимый минимум скота. Большая доля уходила на питание, часть – на жертвоприношения, оставшаяся – на воспроизводство  поголовья. Большое количество скота в зимний период могли содержать только экономически состоятельные хозяйства.

Основной корм скота зимой – сено и солома. Солома давалась как в сухом нарезанном виде, так и в виде мешанины/суралтэм с добавлением муки, отрубей, соли, замешанных на воде. Сначала старались скормить мякину и солому проса, гороха, гречихи, затем ржаную и овсяную. Сено давали лошадям, стельному скоту и молодняку, а овес – только лошадям в дни особо напряженных работ, так как с их работоспособностью связывались успех весеннего сева и судьба будущего урожая.

Как только сходил снег, скот выгоняли в поле на подножный корм; где не хватало или совсем не было пастбищ, он кормился на паровом поле. После сенокоса животных пускали на луга, после жатвы – на убранные поля. Нехватка выгонных угодий и попеременный вольный выпас на участках севооборота вынуждали крестьян огораживать поля, чтобы не допустить потравы. Полевая изгородь/кенер требовала постоянного надзора, поэтому за каждым домохозяином закреплялся определенный участок изгороди, за исправность которой он отвечал. Ранней весной изгороди ремонтировались, и затем староста или уполномоченный от общества крестьянин проверяли их состояние. Во многих селениях, чтобы удержать скот от потрав, въезд и выезд из деревни обносились забором или плетнем и ставились ворота.

При вольном выпасе скот, оставаясь без присмотра, подвергался травмам, нападению зверей, укусам насекомых, часто терялся. Чтобы предотвратить его потери, уберечь от болезней, травм, удмурты прибегали к различного рода обрядам, магическим приемам, в которых имелась и рациональная основа. К примеру, при выпуске скота со двора и по возвращении давали кусочек хлеба с солью, чтобы приучить его к возвращению домой. Примером магического приема, направленного на сохранение скота, может послужить обряд ньӧр васьтыр: в Великий Четверг (четверг перед Пасхой) женщины стегали овец ивовыми прутьями, высказывая пожелания здоровья скоту и большого приплода.

В общинах, где нанимали пастухов, они несли полную ответственность перед обществом и отдельными крестьянскими хозяйствами за пропажу скота или потраву полей. Если потрава все же происходила, пастуха подвергали штрафу в пользу пострадавшего домохозяина. Сумму убытка от потравы определяло общество.

В пореформенный период удмуртское крестьянство испытывало большой недостаток сенокосов и выгонов, что вынуждало прибегать к аренде частновладельческих и казенных участков. В Елабужском уезде дефицит кормовых площадей привел к появлению категории так называемого «испольного» скота. Не имея достаточных кормов, крестьяне отдавали свою скотину (особенно коров) «исполу» в другие хозяйства на условиях, что взявший корову крестьянин кормит ее в течение условного времени,  пользуется молоком и маслом и, кроме того, в его же пользу поступает и приплод.

Уборка сена удмуртами начиналась в первых числах июля, в пору созревания земляники. Кроме кос-литовок, грабель, вил, во время сенокоса использовались косы-горбуши,  которыми убирали травы с кочковатых, болотистых участков.

Скошенная трава в течение 1-2 суток сушилась, затем сено сгребалось в валки и копнилось. Из копен оно сметывалось в кабаны или стога прямо на лугах, а осенью-зимой по санному пути по мере надобности перевозилось во двор и складывалось под навесом или на сеновале.

Отсутствие достаточного количества кормов, теплых хлевов часто приводило к болезням, падежу скота. Настоящим бичом для животноводства были эпизоотии (эпидемии, моры), наносившие огромный ущерб крестьянским хозяйствам. Никаких эффективных мер борьбы с падежом скота крестьянство не могло предпринять, единственным средством были попытки ограничить распространение эпизоотии путем изоляции очага.