Туно - жрец

Туно/тодысь/тодӥсь/шаплы/адӟись/знаток/знающий, жрец, ворожея, знахарь, колдун - от тунаны «предсказывать, гадать» - люди, наделенные способностями предсказывать, гадать, лечить. Главные приверженцы и хранители дохристианских верований. По их ворожбе-рекомендации выбирали места жертвоприношений, жрецов главных общественных молений. Являлись своеобразными устроителями социально-культовой иерархии в обществе, хранили информацию об обретении тайного знания, порядке молений, способах лечения, которыми не владели врачующие естественными способами знахари. Играли роль наставников в межпоколенной трансляции знаний. Легендарные предания о преимуществах «удмуртской» веры, о каре богов за надругательство над святынями являются облеченными в форму прорицаний назиданиями, которые члены общества получали от туно.

Восприятие сверхъестественных способностей «знающих» людей претерпевает в сознании человека определенную эволюцию. Согласно мировоззрению древних, знание/ведовство воспринималось как единое целое. Удмуртские термины прорицателя/туно и колдуна/ведӥнь/ересь свидетельствуют о стремлении «распределить специализацию» между представителями белой и черной магий. И если первоначально понятие тун-включало «знание вообще» (аналогии удмуртскому тодыны находим во многих финно-угорских языках почти с тем же самым корнем), то впоследствии  знанием «во благо»  стал обладать только туно, а знанием во вред -  только колдун. По градации уровня знания в удмуртской традиционной культуре  выделяются еще и другие люди, владеющие заповедным знанием. Колдуны (ведун/ вегинь, ересь) находятся на низшей ступени. В отличие от людей, которые могут изурочить, «испортить» непреднамеренно, только в силу того, что у них «дурной глаз» (секыт син), «тяжелая нога» (секыт пыд), «тяжелые сосуды» (секыт вирсэр), колдуны насылают порчу преднамеренно, освобождаясь от переполняющей их колдовской энергии (ведӥнез улатэ). Затем следут знахари (пелляськись, от пелляны - дуть, нашептывать) - люди, умеющие врачевать травами, различными снадобьями, снимать непреднамеренную порчу. Третья степень знания и умения характеризует туно–ворожца, прорицателя. Четвертая - самая высокая и очень редкая - туно-пеллё, который обладает даром не только прорицателя, но и знахаря, врачевателя, способного, согласно верованиям, излечивать от самых тяжелых недугов и снимать преднамеренную порчу, то есть справляться с тем, чего не могут ни пелляськись, ни туно. Получение знаний, согласно верованиям, происходит почти одновременно и зависит/не зависит от их желания иметь тот или иной их уровень. В преданиях об обучении явно прослеживается мысль о том, что колдун - недоучившийся туно, но недоучившийся по очень существенной причине - за неимением на то достаточных способностей. Фольклорные тексты дают возможность проследить изменение представлений об обучении, больше встречается рассказов об овладении тайными знаниями в отрицательном смысле, нежели в положительном. Причем передача осуществляется уже не божеством, а непосредственно самим носителем знания - колдуном. Не в малой степени это связано и с утратой функции туно в удмуртском обществе, что может быть объяснено позициями христианского вероучения и утратой необходимости выбора жрецов для отправления религиозных культов. Этого нельзя сказать о противоположном значении тайного знания. Представления о черной магии оказываются более живучими и начинают менять целевые назначения устных рассказов о действиях «знатоков».

Жанры удмуртского фольклора, основанные на верованиях: мемораты/былички/ осконъёсты юнматӥсь мадён, ишан, фабулаты/ побывальщины, легендарные предания/выжыкыл-легенда, исторические предания/выжыкыл-предание, - содержат интересные факты, детали поведенческих стереотипов туно, дают возможность проследить эволюцию представлений о нём. В фольклорных текстах выделяются основные закономерности поведения туно во время ворожбы. Общение с духами при выборе жреца наступает в состоянии экстаза/ транса, достигнутого в полубессознательном состоянии/ припадке, к которому приводят: пляска до изнеможения под аккомпанемент Быдӟым крезь - Великих гуслей во время исполнения Инву утчан гур (Мелодию небесной воды/благодати); перетягивание полотном или кушаком для остановки дыхания; употребление ритуального напитка/ кумышка. Из атрибутов используются: серебряная монета/манет (символ избранности туно), сабля и нагайка/ плеть (символ власти), гусли (медиатор/посредник между двумя мирами),  белые одежды  (чистота – святость/ сакральность), тюрбан из длинного белого полотна, длинное полотенце/ кузькышет (полотно - дорога/ связь/ контакт). Выбор священных мест для жертвоприношений осуществляется при посредничестве священных животных-проводников (бык, лошадь).

Туно был главным действующим лицом в ситуациях пропажи (скота, денег, вещей), в случае болезни. Для обнаружения вора совершались магические действия кион сӧн сутон (сожжение волчьих жил), мыдор вылысь нянь сиён/пурт вылысь нянь сиён (отведывание хлеба с иконы/ отведывание хлеба с ножа). Дабы узнать причины болезни, туно гадал на каравае хлеба как высшем/ вечном символе жизни/ ценности/ благополучия; в стремлении узнать её исход – вглядывался в монету (ее блеск означал скорое выздоровление, потемнение – смерть).

К туно обращались, чтобы узнать о местонахождении кладов/ватос, о возможности/ невозможности их добыть, если они «заветные»/ заклятые. В последнем случае пытались узнать необходимое условие, чтобы его добыть. В  преданиях о кладах часто присутствует мотив обращения к ворожцу, раскрывающему завет. Сверхъестественными способностями наделяются иногда и сами люди, промышляющие разбоем.

Ни в письменных источниках, ни в полевых материалах нет сведений о возможных перевоплощениях туно. Но рефлексиями подобных представлений являются поверья о превращениях колдуна. Колдун может превращаться в собаку, кошку, свинью, дальние расстояния преодолевает в образе летящего гуся или огня. Героико-богатырский цикл исторических преданий удмуртов сохраняет полисемантический образ богатырей - сильных физически и обладающих магическими способностями людей. Богатыри/батыры не только владеют магическими предметами (золотыми или серебряными лыжами,  заговоренным/ волшебным мечом/лулотыр или кинжалом), но и напрямую связаны с потусторонним миром (самого резвого коня им дарит обычно водяной, по масти/гонтур он чаще всего пегий). Эстафета колдовского знания от богатырей переходит к другим «героям-одиночкам» – разбойникам.

Образ туно претерпел существенную эволюцию. Его социальный статус, по мере утраты функций в традиционном обществе, постепенно меняется. Ритуалы выбора жреца и локализации мест молений, выбора места поселения уходят из культовой практики, на первый план выступает функция ворожбы по бытовым случаям (болезни, пропажи и т.д.). Сакральный статус туно, который определяли его знания и способности, снижается. Воспринимаемый на бытовом уровне, он постепенно «деградирует» в глазах окружающих, обретая статус «обычного» знахаря или колдуна.

Литература:

1. Богаевский П. М. Очерки религиозных представлений вотяков // Этнографическое
   обозрение. М., 1890. Кн.4, №1. С.125;
   
2. Васильев И. Обозрение языческих обрядов, суеверий и верований вотяков
   Казанской и Вятской губерний // Известия Общества археологии, истории,
   этнографии. Казань, 1906. Т. 22, вып.3. С.185–219; Вып. 4. С. 253–276; Вып.5. С. 
   321–349;
   
3. Верещагин Г. Е. Собрание сочинений: В 6 т. / Под ред. В. М. Ванюшева. Т.1:Вотяки
   Сосновского края /Отв. за выпуск Никитина Г.А. Ижевск: УИИЯЛ Ур О РАН, 1995. С.
   20, 80, 87–89, 128–130.– (Памятники культуры);
   
4. Верещагин Г. Е. Собрание сочинений: В 6 т. / Под ред. В. М. Ванюшева. Т.2:Вотяки
   Сарапульского уезда Вятской губернии/ Отв. за выпуск Христолюбова Л.С. Ижевск:
   УИИЯЛ Ур О РАН, 1996.– (Памятники культуры); 
   
5. Верещагин Г. Е. Собрание сочинений: В 6 т. / Под ред. В. М. Ванюшева. Т.3:
   Этнографические очерки. Кн.1 / Отв. за выпуск Шкляев Г. К.  Ижевск: УИИЯЛ
   Ур О РАН, 1998. С. 23–24. – (Памятники культуры).
   
6. Владыкин В. Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. Ижевск:
   «Удмуртия», 1994.С. 142–143;
   
7. Владыкина Т. Г. Удмуртский фольклор: проблемы жанровой эволюции и
   систематики. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1998. С. 62–67;
   
8. Владыкина Т. Г. Северный сборник.;
   Елабужский М. Моления некрещеных вотяков Елабужского уезда // Вятские
   епархиальные ведомости. 1895. №15. С. 623;
   
9. Лыткин В. И., Гуляев Е. С. Краткий этимологический словарь коми языка. М.: Наука,
   1970. С.194, 266.